Вырази ложную мысль ясно,

и она сама себя опровергнет.

Люк де Вовенарг

 

Организм — это самовосстанавливающаяся система с потенциалом живучести, рассчитанным на 150–200, а то и больше лет. Такие фантастические утверждения то и дело проскальзывают в информационном пространстве, внося в рассуждения о здоровье человека лирические нотки. Ведь любой здравомыслящий человек прекрасно понимает, что если тот самый пресловутый потенциал и попытаться реализовать полностью, то все полтора столетия придется прожить как минимум в стерильной камере, максимально изолировав себя от всех возможных внешних негативных воздействий. Только так, может быть, и удастся протянуть пару десятков лет сверх привычной нормы. Хотя, пожалуй, полностью от всех воздействий, которые неизменно приближают нас к логическому финалу, уйти все равно не удастся, поскольку один из разрушающих факторов, который все равно всегда остается с нами, — это наши мысли.

И тем не менее истории известны случаи, когда отдельные представители вида homo sapiens доказывали на собственном примере состоятельность различных учений о безграничных возможностях человеческого организма к самовосстановлению. Эти самые чудаки не только попирали все основные принципы медицинской науки своего времени, но и подвергали сомнению даже таких китов мироздания, как математику, физику и химию. Этих людей обычно называют гуру или учитель, и они без труда могут преодолевать гравитацию, месяцами и даже годами воздерживаться от пищи и воды, по собственному желанию останавливать течение самой жизни в своем теле. Официальная наука, не имея никаких оснований для того, чтобы объяснять такие феномены, попросту… игнорирует их.

Медицина продолжает развиваться в своем направлении, заданном ей многие столетия назад. Но в тот момент, когда врачи беспомощно разводят руками и предлагают своим безнадежным пациентам уповать на высшие силы, люди, которым терять­то уже совершенно нечего, иногда поворачиваются к фантастическим, как им казалось ранее, учениям и техникам. В нестерильных условиях, без лекарств и сложного оборудования многие из тех, кто по прогнозам врачей должен был бы уже остаться лишь в дне вчерашнем, под звуки шаманских песнопений и мантр вновь возвращается к нормальной жизни. И снова медики разводят руками, удивляются и… продолжают лечить своих пациентов прежними способами, методами и лекарствами.

Многим, безусловно, эти методы помогают. Однако на фоне любого выздоровления в мозгу каждого «выздоровевшего» крепко коренится знание о том, что любое лечение ни для кого и никогда не проходит бесследно. Другими словами, известная поговорка «Одно лечим, другое калечим» уж точно не подвергается никакому сомнению ни врачами, ни пациентами.

С одной стороны, все это красноречиво свидетельствует о несовершенстве современной медицины. Однако статистика убеждает нас в том, что наука не стоит на месте, ее достижения вполне соответствуют времени, а людей, которых современными средствами невозможно вылечить, становится все меньше. В то же время тем пациентам, которым волею судьбы все же приходится оказаться в числе неизлечимых больных, глубоко безразличны как любая статистика, так и то, почему сотни тысяч врачей всех времен так и не придумали чего­то такого, чтобы спасти их. Безнадежные больные, которым на тот момент еще хватит жизненных сил, могут обрушиться на классическую медицину с запоздалой справедливой критикой. Но вряд ли машина, которая столетиями только набирает обороты, учтет их мнение. К тому же высказывать его этим несчастным все равно суждено совсем не долго.

Персонажи в этом долгом диалоге все время меняются, но его принципы уже много веков остаются прежними.

В этой статье, дорогой читатель, мы попробуем усомниться в том, что многим из нас долгое время казалось незыблемой истиной, и на основании появления относительно нового взгляда на медицинскую науку в целом постараемся проанализировать весь классический подход к лечению пациентов.

Два пути медицинской науки

Когда­то на заре истории великие римляне придумали и многократно проверили на практике уникальную формулу управления государством. Формула «разделяй и властвуй» (divide et impera — лат.) и сегодня не потеряла своей актуальности. Суть данного выражения заключается в том, что управлять государством, состоящим из разнородных частей, гораздо проще путем разжигания вражды между ними. Очевидно, что этот принцип можно применить и к любой другой сложной системе. Он же лежит в основе всей классической современной медицины западного толка. На первый взгляд это может показаться абсурдным. Однако давайте попытаемся разобраться.

Поскольку в основе любой науки лежит единый философский фундамент и именно с вопросов, адресованных человеком в глубь собственного естества, и начинала зарождаться научная мысль, вполне очевидно, что в любых современных течениях можно без труда проследить единые основополагающие философские принципы. А поскольку сама философия также развивается по разнонаправленным векторам, то и различия во взглядах между представителями мира науки, основанной на восточной и западной философии, являются принципиальными. Суть философии Востока — это обращение к изначальной сущности человека­феномена как к единому целому. Иными словами, это синтез всех его свойств и качеств в целостный объект изучения. В то же время западная философия направлена на детализацию и анализ. Такая разнонаправленность легла в основу развития восточной медицины, ориентированной на объект как систему, и западной, рассматривающей человеческий организм как совокупность составных частей.

На этом фундаменте наука развивалась тысячелетиями, пока в 60­х годах ХХ века американский врач Джордж Гудхарт не предложил новую парадигму в западной медицине — взгляд на мир как на единое целое, а не собрание разрозненных частей. Это послужило толчком к тому, чтобы начать поиск взаимо­связей между феноменами и признать тот факт, что как биологические объекты, индивиды и члены общества мы все включены в циклические процессы природы и в конечном счете зависимы от них. С этого и начались робкие попытки пересмотра многих фундаментальных основ медицинской науки, которые в направлении, заданном Гудхартом, слились в принципиально новое учение. Но об этом мы поговорим позднее.

Сколько систем в системе «человек», или Чем оправдать врачебные ошибки?

На сегодняшний день известно более двух сотен различных врачебных специальностей. Окулисты и терапевты, хирур­ги и диетологи, педиатры и психиатры логопеды и кардиологи… Полный их список занял бы всю эту страницу. Не секрет, что задача каждого специалиста заключается в доскональном знании своей сферы деятельности. Безусловно, общие принципы процессов, протекающих в человеческом организме, должны быть известны всем врачам. Однако мало кто из них после окончания вузов имеет достаточно времени, а главное — мотивации для того, чтобы гармонично развиваться во всех существующих медицинских направлениях. В этом и нет никакой необходимости, ведь за каждый кусочек сверхсложной системы человеческого организма отвечает свой специалист. Иными словами, западная медицина просто поделила человека на органы, ткани и отдельные системы. И если согласно принципу «разделяй и властвуй» враждовать между собой их никто не подталкивает, то конструктивно взаимодействовать — тем более.

Чем сложнее система, тем более она зависит от слаженности работы всех своих компонентов. (Система (от греч. systema — целое) в философском смысле — объективное единство закономерно связанных между собой элементов.) Даже самая сложная конструкция может сложиться, как карточный домик, если только какой­нибудь маленький винтик в ее структуре будет завинчен неправильно или не до конца. И если эта теорема вполне применима ко всему окружающему нас материальному миру, следует предположить, что и организм человека, как его часть, работает по тем же принципам.

Миллионы лет эволюции закрутили все «гайки» в нашем теле чрезвычайно плотно. Так что, следуя логике приведенного выше постулата, потеряв одну из них, мы могли бы получить возможность упоенно наблюдать за быстрым процессом саморазрушения. К счастью, этого не происходит. Все та же эволюция подготовила нам множество страховочных вариантов. На профессиональном языке они называются компенсаторными механизмами. Таким образом, получается, что при всей своей высокой уязвимости наше тело остается достаточно защищенным для того, чтобы с горем пополам растянуть свое биологическое существование лет на 70 (показатель средней продолжительности жизни в развитых странах)¹. И как ни бьются медики, как ни придумывают новые лекарства, технологии, оборудование и методы лечения, добиться от человека полноценной стопроцентной выработки всего своего коэффициента прочности им так пока и не удается.

 

 

В качестве оправдания этим бесславным попыткам эскулапов можно привести несколько веских причин. Во­первых, медицинская наука еще очень далека от совершенства. Во­вторых, степень проникновения в загадки и тайны функционирования человеческого организма также пока что оставляет желать лучшего. В­третьих, буквально с каждым днем появляются все новые факторы, которые помогают человеку настойчиво бороться со своим здоровьем.

От констатации причин несовершенства пора бы перейти к конструктивным предложениям. Надеемся, что у большинства читателей приведенные выше тезисы вряд ли вызовут несогласие. Скорее всего, преодоление всех тех факторов, которые отделяют человека от идеального здоровья и совершенного бессмертия, — это лишь вопрос времени. Однако, по мнению авторов, при существующем ныне в медицине подходе к человеческому организму пройдет еще не одно столетие, прежде чем заветная цель будет хотя бы частично достигнута. Речь идет о принципе разделения, который исповедует современная западная медицинская наука и который, возможно, оттянет прогресс в медицине на многие десятилетия.

Лечим/калечим. Нужное подчеркнуть

Как мы уже писали выше, единую целостную уникальную систему, которой является человеческий организм, принято дробить на мелкие кусочки и пристально рассматривать каждый из них в отдельности в поисках той или иной поломки. Этот подход полностью исключает восприятие организма как единого целого, как системы, в которой баланс и гармония равнозначно зависят от состояния каждого элемента.

Для любой системы наиболее важным условием функционирования является стабильность. Только стабильная система способна выполнять свои функции, противостоять разрушающим ее внешним и внутренним влияниям. Для того чтобы понять, какое значение в любой системе имеет ее стабильность и целостность, вспомним самое распространенное и самое важное химическое соединение на нашей планете — воду. Сочетание двух молекул водорода с одной молекулой кислорода создает соединение, которое обладает уникальными свойствами. Именно за эти свойства мы и ценим воду, а вовсе не за то, из чего она состоит. Сами же по себе составные части Н₂O в действительности мало кого интересуют. Ведь главное отличие химического соединения, являющегося основой жизни на нашей планете, от простой суммы его составных частей заключается в наличии и отсутствии между ними объединяющих связей, при разрушении которых вода перестает быть водой. Суммарные свойства отдельных элементов никоим образом не идентичны соединению, которое они образуют. Примерно та же суть и в разделении на «запчасти» человеческого тела, в котором процессы взаимосвязей между органами, системами, тканями, жидкостями и их составными частями гораздо более прочны и еще почти не изучены.

Очевидно, что в случае лечения каждого органа в отдельности, без привязки его к процессам функционирования всего организма, само по себе лечение как раз и может оказаться тем самым внешним влиянием, которое нарушит стабильность системы в целом. Эта витиеватая мысль была сформулирована уже довольно давно и на понятном языке звучит так: «Одно лечим, а другое калечим». И ладно бы от медикаментозной атаки, которая призвана защитить от инфекционного поражения, например, легкие, страдали бы только печень, почки, желудок и кишечник. Гораздо худшим сценарием будет тот, при котором такая атака при всех своих негативных последствиях не будет иметь ровным счетом никакого положительного результата. К сожалению, такие сценарии в истории болезни человека встречаются довольно часто.

«Все зависит от правильности постановки диагноза, который, в свою очередь, основывается на профессионализме и опыте врача», — может резонно возразить мне читатель. Однако это не всегда так. Памятуя о том, что организм человека — это единая взаимосвязанная система, старающаяся сохранить внутреннюю стабильность, рассмотрим несколько примеров, в которых и диагнозы были поставлены правильно и лечение подобрано оптимальное, но результат все же оставляет желать лучшего.

Пациент обращается к специалисту с подозрением на пневмонию. Диагноз подтверждается, и больному назначается усиленная антибактериальная терапия. Пока готовятся посевы, в нутро, как в топку паровоза, один за другим отправляются все новые партии антибиотиков. В результате болезнь отступает, а побитый страданиями человек возвращается из стационара домой восстанавливаться не то после болезни, не то после лечения. В скором времени ситуация повторяется и все начинается заново. И вновь диагноз поставлен верно. Ошибки быть не может. И лечение назначено правильно. Однако тот самый потенциал живучести, о котором говорилось выше, у такого человека тает буквально на глазах.

Попробуем проанализировать ситуацию с точки зрения системного подхода. Первый вопрос, на который нам предстоит ответить, звучит так: почему этот организм вдруг два раза подряд подвергся заболеванию и не смог противостоять ему своими силами? Позвольте пообещать вам, дорогой читатель, что ответ на этот вопрос непременно будет дан ниже. Причем исчерпывающий и универсальный. А вот причину двукратного последовательного воспаления легких нашего больного я готов назвать сразу. Дело в том, что пациент, о котором идет речь, постоянно испытывал эмоциональные проблемы. Чувство скованности и страха со временем стали неизменными показателями его общего эмоционального фона. Взаимосвязь психологических факторов и соматических реакций организма давно известна. В нашем конкретном случае страх привел к постоянному спазму грудобрюшной диафрагмы, напрямую отвечающей за полноту дыхания. В результате снижения качества вентиляции легких в них стали происходить застойные процессы, которые и послужили созданию оптимальных условий для размножения патогенной микрофлоры и развития воспаления.

И хотя лечение, основанное на попытке преодолеть засилье микробов в легких, и было, по сути, выбрано правильно, однако докапываться до первопричины, которая на самом деле носила психосоматический характер и медикаментозными способами вряд ли могла бы быть решена, в данной ситуации пульмонологи не стали да и, пожалуй, просто не имели такой возможности. (На этом этапе авторы вполне осознанно готовы к всесторонней критике и праведному гневу некоторых своих читателей.)

Прикладная кинезиология — интеграл с условием в бесконечность

Как мы и обещали, пришло время вернуться к вопросу о том, почему организм человека в тот или иной момент вдруг оказывается повышенно чувствительным к внешним негативным воздействиям. Ответ на этот, казалось бы, риторический вопрос дает такое относительно новое направление в медицине, как прикладная кинезиология. Наука о движении (дословный перевод названия), позволяющая оценить резервные адаптационные возможности организма (нервной, канально­меридианной и гуморально­гормональной систем) к воздействию внешней и внут­ренней среды и изучающая механизмы формирования их нарушений. Теория прикладной кинезиологии строится на том, что человеческий организм способен к самовосстановлению (возврату к состоянию стабильности системы), при 3 последовательно соблюденных условиях. Последовательность их такова: организм должен получить полноценную и достаточную информацию от внешних и внутренних рецепторов, быстро и корректно провести ее к командным пунктам нервной системы, которая будет в состоянии дать полноценную оценку полученным сигналам, после чего правильно на нее отреагировать другими своими системами (дыхательной, сосудистой, эндокринной, иммунной). Довольно сложная формулировка, рассчитанная на профессиональное восприятие, несет в себе идею о том, что защитные механизмы нашего тела практически совершенны, только вот пользоваться мы ими не умеем. Иными словами, в нашем организме есть внутренний «врач», который точно знает что, как и когда следует делать при любых обстоятельствах. И если работает этот механизм четко и слаженно, человек не только не болеет, но и развивается от любой нагрузки, совершенствуя свое тело.

В нашем теле все процессы вза­имосвязаны, как нити в едином клубке, который только в таком сочетании всех элементов обладает особыми свойствами. Именно такая плотная взаимосвязь, одновременно и максимально эффективная и крайне не­устойчивая, является оптимальным способом функционирования, при котором любые поломки будут либо не допущены, либо быстро и эффективно самоустранены, а результат будет сложен в «копилку» адаптационных реакций.

Если вы еще помните о пациенте с двукратной пневмонией, то, согласно приведенной выше формуле, на одном из трех обозначенных этапов работы его организма произошел сбой, в силу чего инфекция смогла выйти из­под контроля систем защиты. Достоверность этой гипотезы легко проверить, ведь далеко не у каждого человека на фоне пониженной эмоциональности развивается воспаление.

С точки зрения прикладной кинезиологии главная задача медицины заключается не в определении больного органа и даже не в попытке обнаружить причину его заболевания, а в попытке понять, почему организм допустил болезнь и не смог ей воспрепятствовать. Вот тут нам снова придется вернуться к размышлениям о необходимости целостного подхода к лечению человека.

Итак, согласно теории прикладной кинезиологии, заболевание, нарушение в функционировании или травма имеют одну и ту же причину — отсутствие адекватной реакции организма на внешнее или внутреннее воздействие. Причина инфекционного заболевания, по сути, не столько в инфекции, сколько в несвоевременном или неэффективном ответе иммунной системы, которая призвана распознать и нейтрализовать инородный повреждающий агент². Механическая травма происходит вовсе не по причине неудачного падения, а как результат несвоевременной реакции нервной системы, которая не успела «заставить» человека эффективно сгруппироваться, чтобы защитить сустав или кость от повреждения. (Разумеется, речь не идет об экстремальных нагрузках, падении с большой высоты и необходимости адекватно отреагировать на сверхмощный мутировавший вирус.)

 

² Неэффективность ответа иммунной реакции может проявиться нарушением иннервации, кровоснабжения или лимфооттока от органов, отвечающих за иммунный ответ. 

 

Таким образом, мы получаем ответ на вопрос о том, почему одни и те же факторы по­разному воздействуют на различные организмы. Купание в проруби может закалить и укрепить одного и вызвать сильнейшую простуду, воспаление легких у другого. Разница между ними заключается в корректности функционирования нервной системы, а именно — в процессах получения, переработки и дальнейшей передачи информации. Любое искажение на этом пути следования нервного импульса приводит к возникновению целого спектра последствий, в том числе и к потере возможности компенсировать возникшую проблему.

Почему же система саморегуляции — «внутренний врач» — иногда выходит из строя, а то и вовсе ошибается и перестает адекватно выполнять свои функции, превращаясь в настоящего «внутреннего врага»? Одна из причин заключается в том, что мы попросту не хотим или не умеем слушать те полезные «рекомендации», которые нам дает наше тело. Его голос заглушается таблетками, препаратами и даже силой воли. Мы превозмогаем боль и усталость, гасим их стимуляторами, отказываемся слушать сигналы до тех пор, пока их настойчивость попросту не вышибает нас из седла. Между тем сигналы от нервной системы могут поступать не только в виде болевых импульсов. Сигнализировать о выходе из строя того или иного органа или неполадках во взаимодействии между системами могут также и другие субъективные ощущения (онемение, зябкость, жжение), ограничение функции (ограничение подвижности в позвоночнике и суставах, утрата быстроты и четкости движения, мыслительных процессов), ощущение усталости (повышенная возбудимость или депрессия), гормонально­гуморальный сбой в виде неадекватной сосудистой реакции, снижения иммунитета, эндокринных нарушений (увеличение веса). Их наличие предшествует любому заболеванию, сопровождает его и остается после устранения острой стадии болезни, свидетельствуя о неблагополучии адаптационных механизмов организма и его неготовности оптимально реагировать на воздействие внешних и внутренних факторов.

Любая болезнь отражается в мышцах

С точки зрения прикладной кинезиологии, любое движение — это мышечная реакция, отражающая работу рефлексов не только самой нервной системы, но и рефлекторно связанных с ней других органов и систем. Сама же нервная система является общим для всего организма связующим механизмом. Этот «командный пункт» всегда в курсе всего, что происходит в нашем теле и готов в случае необходимости передать эту информацию в «центральный офис». Однако чаще всего ни сам человек, ни врачи не могут правильно воспринять сигналы, которые подает нам система.

Если вы когда­либо испытывали болевые ощущения в мышцах или суставах и проходили обследование у врачей разных специальностей, то наверняка могли обратить внимание на то, что каждый специалист при одной и той же локализации боли находил разные причины ее происхождения.

По словам заведующей кафедрой мануальной терапии Российского государственного научно­исследовательского медицинского университета им. Н. Пирогова, директора­основателя Межрегиональной ассоциации прикладной кинезиологии, доктора медицинских наук, профессора Людмилы Васильевой, сигнал о возникновении сбоя может поступать в нервную систему от любой из целого ряда структур, локализованных в той или иной части организма. Это может быть как кожный покров или сосуды, сустав или внутренний орган. От этих структур по нервным волокнам поступает информация в спинной мозг, откуда приказ направляется к мышце. Таким образом, на раздражение любых рецепторов от определенного участка кожи, органа или сустава организм отвечает одинаковой реакцией одной и той же конкретной мышцы, в которой меняется тонус и возбудимость. Мышца становится своего рода индикатором болезни. Вот тут как раз и наступает необходимость правильно считывать данную информацию.

Проводя мануальное мышечное тестирование — основу кинезиологической диагностики, кинезиолог может не только оценить неадекватность реакции конкретной мышцы на выполняемую нагрузку (сокращение), но и выявить круг вовлеченных в патологический процесс внутренних структур, а обладая методикой раздражения рецепторов внутреннего органа, сустава или сосуда, может определить объективную причину нарушения функции мышцы. «Таким образом, специалист, обладающий методикой прикладной кинезиологии, имеет возможность комплексно подойти к поиску причины заболевания», — подчеркивает профессор Васильева. Это означает, что кинезиолог должен быть таким себе универсальным медицинским солдатом, который будет в состоянии оценить организм как единую систему, помочь пациенту понять причину сбоя в его организме и успешно ее устранить.

Прикладная кинезиология — еще довольно молодая, но интенсивно развивающаяся наука. Лишь немногие из ее гипотез на сегодняшний день доведены до уровня теории. Остальные пока что так и остались рабочими. При этом во всем многообразии подходов и взглядов, которые исповедуют современные медики, нет никакого другого, который столь корректно и деликатно попытался бы объединить восточную и западную медицинскую науку в единую человеческую мудрость.

В то же время диагностика, которая проходит без каких­либо сложных приборов, проводков и экранов и которая позволяет с высокой степенью достоверности ответить на множество вопросов о функционировании организма, человеку, не знакомому с прикладной кинезиологией, может показаться либо шарлатанством, либо чудом. Но вспомните шаманские ритуалы и тайные этнические техники, которые для привыкшего к классическим врачебным подходам пациента тоже выглядят совсем не убедительно, но, несмотря на «закрытые глаза» западной науки, работают уже тысячи лет.

В процессе познания менее всего стоит отрицать то, что мы не понимаем. А ведь именно так, к сожалению, чаще всего и происходит.

Вместо послесловия 

Наука учит нас, что мы должны видеть, чтобы верить, но мы также должны и верить, чтобы видеть. Мы должны быть восприимчивы к возможностям того, что еще не понято наукой, или мы рискуем пропустить их.

Берни Сигал.

Любовь, медицина и чудеса

 

На сегодняшний день Международная ассоциация прикладной кинезиологии объединяет более 40 государств. С 1995 года Ассоциация прикладной кинезиологии существует и в России. В нее входят более 1000 врачей различных специальностей. Разработана специальная программа обучения, которая используется в ведущих вузах не только Санкт­Петербурга и Москвы, но и Сибири, Дальнего Востока. Прикладная кинезиология развивается настолько стремительно, что количество медицинских центров этой направленности во всем мире исчисляется уже многими тысячами.

В Украине возможностями прикладной кинезиологии заинтересовались в Национальном медицинском университете (г. Киев), Крымском государственном медицинском университете (г. Симферополь), Буковинском государственном медицинском университете (г. Черновцы), Одесском национальном медицинском университете. Кроме того, в нашей стране, в частности в Одессе и Ялте, проводится обучение прикладной кинезиологии целого ряда специалистов.